Методические материалы, статьи

Игра в будущее

Наконец-то среди игр азартных (то есть не имеющих никакого иного смысла, кроме азарта) и коммерческих (предполагающих наличие интеллекта и крепких нервов) появились новые, проникнутые высоким смыслом — и вместе с тем дарящие возбуждение азарта и удовольствие от решения логических задач. Собственно, они появились не вчера; после всяких там толкинистов, наверное, по логике постоянного возрастания сложности и возвышенности обязательно должна была появиться и игра в сценарии развития страны, и клубы любителей этой игры, и собственные издания. Например, «Клуб 2015».

«Все началось, естественно, 17 августа 1998 года». В одной дате — предлагаемые условия: никому объяснять не надо, что тогда случилось и послужило поводом для дискуссий о возможном будущем страны. Ударило тогда по всем, но более всего, как констатирует то же предисловие книги «Сценарии для России», выпущенной Клубом, ударило по профессионалам бизнеса и вообще профессионалам, представителям среднего класса, тем, кто добился успеха, принципиально не воруя и не обманывая государство. Собравшись после катастрофы, они решили, что часть вины за происшедшее обязаны взять на себя: занимались только своими делами, более ничем не интересовались, позволили событиям развиваться, мягко говоря, не по лучшему сценарию… Потому и принялись за исправление ошибок.

Звучит очень серьезно. Вряд ли стоит поддаваться на эту серьезность, не то возникнет соблазн задать много недоуменных вопросов. Например, откуда такая уверенность этих профессионалов от бизнеса и от кабинетного труда, что, не будь они столь увлечены своими делами, а будь более дальновидны, они могли бы взять политическую власть в стране в свои руки или хотя бы оказывать на нее определяющее влияние? Кто бы это им, интересно, вот так сразу взял и отдал власть? И еще: если они — высокие профессионалы в чем-то, кто сказал, что они непременно стали бы отличными политиками? Ну и так далее, и так далее…

Но сама конструкция книги (состоящей из двух повестей, одной телевизионной пьесы, трех статей-сценариев и кучи материалов для самостоятельного изготовления подобных сценариев любым желающим) как бы предостерегает от звериной серьезности, с которой перед нами без конца разворачивают разного рода — но почти всегда крайне неутешительные — научные прогнозы. Составители сознательно выбрали форму сценариев, а не прогнозов, которых, на их взгляд, и так слишком много. Добавим: выбор удачен еще и потому, что допускает и даже предполагает игру таких плохо формализуемых сил, как художественная интуиция, образное видение ситуации — при сознательной условности схем и заведомо ограниченном количестве учитываемых параметров.

Это, наверное, интересно — играющие бизнесмены. Особенно когда играют люди серьезные, а не чучела гороховые в малиновых пиджаках, созданные фантазиями низкооплачиваемых бюджетников. Мы даже не заметили, как в обществе изменилось отношение к ним, людям успешного, эффективного бизнеса, а ведь именно они, по наблюдениям социологов, в последние годы стали наивысшим авторитетом для старшеклассников и старшеклассниц, потеснив артистов, академиков и космонавтов. Да они и сами, похоже, стали себя уважать. Психологи рассказывали, что прежде, разбогатев, некоторые из них терялись и теряли смысл жизни; теперь вот они размышляют о будущем, причем не своем и своего дела, а о будущем страны, связывая с ним судьбы свою и своей семьи самым непосредственным образом.

Причем сначала они предоставляют слово не экономистам и не профессиональным футурологам, а писателям.

А. Кабакову, А. Гельману и Д. Драгунскому, судя по всему, предложили написать три сценария ближайшего будущего России: худший — средний — лучший; именно этому принципу подчинена структура всей книги. Однако художественная интуиция и чувствительность к преобладающим в обществе настроениям не дали осуществиться последнему варианту: он тоже получился какой-то не слишком светлый.

Мне совсем не хотелось бы разбирать литературные достоинства этих произведений; скажу только, что проглотила я их, не отрываясь. Наверняка по этому поводу, как и по сути развернутых перед нами картин, можно сказать многое. В своей неоднозначности, объемности, насыщенности аллюзиями художественное слово всегда говорит больше, чем, как кажется, хочет сказать.

Меня поразило одно обстоятельство: насколько мы в своем видении будущего повязаны прошлым, насколько обречены нести его в себе.

В любом художественном сценарии: плохом, среднем, хорошем — есть тема зоны, тюрьмы, незаконных арестов, государственного насилия.

Александр Кабаков, «Приговоренный (Невозвращенец-П)»: «Вот вам и свобода, — вслух сказал он сам себе и испугался… Один из охранников мгновенно перестал храпеть, как бы прислушиваясь, что еще ляпнет поднадзорный…»

Александр Гельман, «Претендент»: «Отцу удалось убедить Думу принять поправку к закону, которая разрешала сотрудникам органов борьбы с организованной преступностью в течение двух лет по своему усмотрению применять оружие на поражение. И поправкой этой, скажем так, активно пользовались…»

Денис Драгунский, «Версия плюс»: «На первый допрос меня позвали через двенадцать дней… Выходя из камеры, я оглянулся. На двери в жестяной кармашек была всунута картонка с моим номером — К-2015. В алфавите тридцать три буквы. Четыре разряда цифр. Значит, они собираются изолировать примерно триста тысяч человек…»

Мне это кажется в высшей степени знаменательным: мы до сих пор больны ГУЛАГом, обречены воспроизводить его в своих фантазиях, мы не изжили его и долго еще не изживем. Вы представляете себе такие же фантазии в подобных обстоятельствах у трех американских писателей? Английских? У французов или даже итальянцев?

Мы, правда, ничего и не делаем для того, чтобы изжить прошлое. Мы гордо отказались от люстрации, мы даже членораздельно не осудили идеологию и партию, принесшие стране неисчислимые бедствия, парламент всерьез обсуждает, не вернуть ли на место Железного Феликса. Многим кажется, что это теперь вообще не актуально. Было и прошло. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов, а мы должны все простить, все забыть и двигаться дальше. Ан нет, не выходит.

Конечно, мне могут сказать, что это произведения всего лишь трех писателей, что составители сборника, возможно, специально их так подобрали, а на самом деле…

А на самом деле, проведите эксперимент: опросите ближнее свое окружение, что оно думает о будущем России. И засеките, на какой минуте возникнет тема повальных арестов как варианта вполне допускаемого, даже ожидаемого. Совершенно независимо от возраста, образования и интересов участников разговора.

Это уже не игра, это очень серьезно.

Мне кажется, сборник вполне можно считать такого рода экспериментом. Конечно, можно себе представить такую книгу о том, что будет через пятнадцать лет — в каком-нибудь российском городе, в какой-нибудь семье — без всякого государственного насилия, без посадок, допросов и прочих традиционных ужасов. Но эти трое писали именно сценарии будущего страны, пусть художественные. Они, разумеется, вышелушивали из прожитого и передуманного самое главное, что определяет ближайшее будущее России.

Получается: определяет его то, что мы до сих пор не разобрались со своим прошлым. Что разобраться с ним для нашего будущего не менее важно, чем разобраться с налогами, ограничениями власти на местах и в Центре и соблюдением одинаковых правил игры для всех, кто действует на рынке.

Вырастет ли гражданское общество из граждан, постоянно держащих в подсознании возможность немотивированного ареста?

Кто может контролировать действия власти в стране, где нет гражданского общества?

А теперь перед нами три сценария будущего России: самый плохой, средний и, наконец, наилучший, развернутые журналистами, работающими в экономической и социальной проблематике, — Светланой Бабаевой, Андреем Галиевым и Андреем Колесниковым. Их статьи активно и долго обсуждались в Клубе, то есть входящими в него бизнесменами и прочими любителями игры в будущее. Можете и вы воспринять эти статьи как заготовки, материалы для такой игры.

Самое худшее, вплоть до полного исчезновения с политической карты мира, случится, если Россия решит восстановить свой статус сверхдержавы, опираясь на военную мощь и противопоставляя себя развитому миру. Тогда — снова жесткая централизация ресурсов, без которой ВПК не восстановишь. Множество людей снова получат работу и некий гарантированный минимум, который со временем, естественно, начинает уменьшаться, ибо ВПК, как когда-то, будет вытягивать из страны все соки. Противостояние внешним врагам, без которых невозможно обосновать бесконечную гонку вооружений, усилится необходимостью уберечь народ от вредных сопоставлений собственного уровня жизни с уровнем жизни трудящихся других стран; все это кончается железным занавесом, подпираемым как изнутри (по вышеозначенным причинам), так и извне, стремлением нормальных людей дистанцироваться от источающего угрозы гиганта.

«Мягкий» вариант того же сценария — распад России. В любом случае сценарий подталкивает к выводу: «делай ноги», пока не поздно, в такой стране делать нечего.

Второй сценарий — «сказка о потерянном времени»: правительство не ставит перед собой бредовых задач подготовиться к победе в третьей мировой войне, но постоянно занято латанием дыр, которые никогда не переводятся. По сути, оно решает в принципе не решаемую задачу: как выполнить все взятые на себя обязательства и никого при этом не обидеть — ни вороватых чиновников, ни приватизировавших политическую власть во многих регионах бандитов, ни несчастных бюджетников. Ничего не меняя в структуре ни экономики, ни политической системы, правительство обрекает себя на необходимость опять-таки добиваться централизации или по крайней мере контроля Центра за финансовыми потоками, поскольку средств ему катастрофически не хватает. Разумеется, финансовые и ресурсные потоки всячески уклоняются от подобного контроля, и все большая часть экономики уходит в тень, никем не контролируемая, развиваясь (если это можно назвать развитием) отнюдь не по законам рынка.

Это сценарий, при котором нет суровой необходимости немедленно подыскивать себе другую страну проживания, но детей лучше бы куда-нибудь отсюда отправить, ибо вряд ли у них здесь есть будущее.

Наконец, третий, наилучший сценарий, при котором «и у нас самих, и у наших детей есть время и место для нормальной жизни». Это, как сознают и сами авторы, вариант «чуда», точнее, даже серии чудес. Средний класс, то есть те самые профессиональные и эффективные бизнесмены, дружно идут во власть, дабы пресечь возможность нерациональных ее решений. Более того: уставший от воровства, невнятицы и бестолковщины народ их поддерживает, хотя они честно предупреждают, что лучше будет не сразу (я сразу вспомнила, как в одном доме мне растолковывали причину непопулярности Егора Гайдара: как может быть популярен политик, который долдонит одно и то же: «Плохо, плохо, а будет еще хуже!…») Власть под их давлением немедленно умеряет свои аппетиты, и мы получаем искомое всеми либералами мира маленькое, но сильное государство, которое само себя все время сокращает, уступая пространство жизни экономической и политической самодеятельности. Сначала по всей стране возникают острова эффективного хозяйствования и разумного жизнеустройства; постепенно отставшие регионы поглощаются ими, в них растворяются. Иностранные предприниматели жесточайшим образом конкурируют друг с другом за право вложить средства в бурно развивающиеся территории. Жить с каждым днем все лучше и все веселее.

Сказка о витязе на распутье была, пожалуй, более реалистичной — там, если вы помните, вообще не было «лучшего» сценария, на каждой тропе приходилось что-то терять и оставалось только решать, какую цену ты готов заплатить за право двигаться вперед. Впрочем, если выигрыш определять осуществимостью…

Сценарии написаны были в марте-апреле 1999 года; некоторые детали угаданы в них с поразительной точностью — например, замена губернаторов в Совете Федерации на представителей регионов или обсуждение возможности переноса парламента в Санкт-Петербург. Впрочем, необходимость ограничить своеволие местных баронов к тому времени была уже очевидной. Хотя задним числом легко говорить об очевидности…

Итак, сценаристы указывают на несколько точек бифуркации, решение в которых определяет, на их взгляд, дальнейшее развитие событий в стране. Это имперские амбиции власти, ее притязания вернуть себе статус руководителей сверхдержавы, размахивающей ядерным оружием — путь к новому фашизму. Это недостаток воли и отсутствие стратегического мышления все у той же власти, более всего стремящейся к самосохранению, но не умеющей даже этого добиваться целеустремленно и последовательно. Это, наконец, способность власти к самоограничению, к диалогу с собственными гражданами, к открытой и прозрачной политике — что как раз и предполагает недюжинную политическую волю в выстраивании долгосрочной стратегии.

Как видим, все это — характеристики власти. В этой игре только она имеет значение, она одна может выдернуть страну за волосы из болота — и может ее окончательно погубить, причем в самое ближайшее время: пятнадцать лет, оглянуться не успеешь.

То ли у нас в стране действительно в конце концов все зависит от власти, то ли нынешним деловым людям в наследство досталась интеллигентская привычка, закрепленная веками, постоянно заглядывать в лицо власти и в выражении его искать ответы на все вопросы?

Конечно, для объемности сценариям не хватает независимых переменных. Например, какова будет в ближайшие пятнадцать лет динамика цен на нефть? Каковы будут урожаи в нашей зоне рискованного земледелия? Хватит ли нефтедолларов на то, чтобы обеспечить взрастание нового непуганного поколения, которое примет общемировые стандарты поведения, предполагающие работу вместо воровства? Впрочем, это уже явно выходит за границы ближайших пятнадцати лет.

Все-таки нефтедоллары сами по себе, как и сами по себе урожаи, ничего кардинально в нашей жизни не изменят. Сценаристы правы, считая ключевыми серьезные институциональные изменения жизнеустройства.

Условность и схематичность сценариев тоже постоянно следует держать в уме и не принимать их за реальную программу действий. Иначе того и гляди окажешься перед парадоксами, никаким сценарием не предусмотренными. Например, чубайсова задачка с отключением электричества в целых городах. Он в своем праве: за все надо платить. Жители тоже в своем праве: они честно платили, и квитанции могут предъявить. Если их деньги украдены или использованы не по назначению, кто-то должен за это ответить — и уж в любом случае не пациент, которому делают операцию при свечах. Но это не дело энергетиков, призывать губернаторов к ответу, их дело отключать электричество за неуплату. Если же счета оплатит федеральный бюджет, как это неоднократно и делалось, ситуация будет повторяться снова и снова…

Я к тому, что рыночные отношения сами по себе тоже не работают, как и нефтедоллары, как и высокие или низкие урожаи. То есть в жизни не работают, как мы за последние десять лет убедились на собственной шкуре. А в игре — вполне могут работать. Особенно, если все помнят, что это — игра.

Между прочим, Георгий Петрович Щедровицкий давно уже научил нас, что игра — дело очень серьезное. Он создал высокий жанр деловой игры, в ведении которой ему не было равных. Я думаю, было бы очень неплохо, если бы составление сценариев будущего России стало массовым увлечением. Ну, если и не вполне массовым, то хотя бы достаточно распространенным — вместе с Клубами, в которых эти сценарии обсуждали бы.

В игре, как известно, ярко проявляются характеры; по предъявленным нам сценариям будущего ясно видны наши сегодняшние проблемы и особенности. О двух я уже говорила: зависимость от неизжитого прошлого — и глубокая внутренняя зависимость от власти. Есть и третья: нетерпение.

Конечно, в торговле важно, купят ли товар сегодня, будет ли оборот средств постоянен и как его ускорить — тут невозможно ориентироваться на моды будущих поколений. Живое производство тоже требует ближней стратегии — чтобы тебя не обогнали в ближайшие пять лет, сегодня надо потихоньку разрабатывать новые модели и прикупать новое оборудование. Но уже выбирая желаемую профессию для детей и выстраивая под этот выбор его образование, мы задумываем нечто не на ближайшие годы.

Так кто же это выбирает? Вот сам вырастет…

У нас довольно сложные, судя по всему, отношения с временем: никак не научимся оценивать его более или менее правильно. Как и всем людям на свете, нам приходится одновременно участвовать в процессах разной длительности, разной «фундаментальности», что ли, то есть жить в разных измерениях. Отказавшись сегодня смириться с халтурным сочинением сына, я одновременно решаю ближнюю проблему его школьной успеваемости и стратегическую, на всю его жизнь вперед рассчитанную проблему профессионализма, в любой деятельности не терпящего халтуры. Так вот если для ближней задачи моего сегодняшнего усилия, может, и хватит — хотя бы для получения конкретной пятерки и соответственной оценки в четверти, то вторая проблема в принципе не решаема быстро и однозначно.

Новый общественный договор власти и граждан, на котором построен весь оптимистический сценарий, в ближайшие пятнадцать лет невозможен — ни власть, ни граждане к этому совершенно не готовы. И гражданское общество, как говорит опыт других стран, за пятнадцать лет не строится. Но это совсем не значит, что мы поэтому обречены в лучшем случае на невнятное, в худшем — на фашистское будущее. Одновременно идет множество разнонаправленных процессов, да еще и, как мы говорили, разной степени глубины и длительности. От конкретного усилия каждого из нас зависит, какой процесс окажется хоть чуточку сильнее, а какой потеряет хоть крупицу — из множества ежедневных выборов ткется будущее. Но это совсем не значит, что сегодняшний ваш выбор завтра будет вознагражден, а через пятнадцать лет принесет неоспоримый результат…

Нетерпение, как мне кажется, не менее опасно, чем зависимость от прошлого или от власти: оно может порождать лишь экстремальные решения и экстремальное поведение, вроде всяческих войн и революций, и оно совсем не способствует созидательной работе.

Так что, надеюсь, однажды на очередном заседании подобного Клуба обсудят вопрос: сколько времени необходимо для серьезных, коренных сдвигов в обществе, в политической системе, в экономическом укладе. Чтобы изменения не требовали новых повальных арестов, а складывались бы из накопленных маленьких сдвигов, из прорастания новых ценностей и норм в новых генерациях, из осмысления и осознанного расставания со своим прошлым…

Ирина Прусс



См. также:
Веб-дизайн: обучение и тематические интернет-ресурсы
ПРОЕКТ
осуществляется
при поддержке

Окружной ресурсный центр информационных технологий (ОРЦИТ) СЗОУО г. Москвы Академия повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования (АПКиППРО) АСКОН - разработчик САПР КОМПАС-3D. Группа компаний. Коломенский государственный педагогический институт (КГПИ) Информационные технологии в образовании. Международная конференция-выставка Издательский дом "СОЛОН-Пресс" Отраслевой фонд алгоритмов и программ ФГНУ "Государственный координационный центр информационных технологий" Еженедельник Издательского дома "1 сентября"  "Информатика" Московский  институт открытого образования (МИОО) Московский городской педагогический университет (МГПУ)
ГЛАВНАЯ
Участие вовсех направлениях олимпиады бесплатное

Номинант Примии Рунета 2007

Всероссийский Интернет-педсовет - 2005