Методические материалы, статьи

Конец социализации или новые стратегии успеха

С концом века совпало еще одно изменение — кончилась эпоха социализации, когда успеха можно было достичь только через усвоение общинных или коллективных ценностей и пренебрежение своими собственными — личными. В результате подобной социализации складывалась личность, у которой общее преобладало над личным. Очень грубо можно сказать, что до революции это общее было общинным, сословным, после революции стало коллективистским. Коллектив стал богом. Как сказано Ницше: «Некогда бог был человеком, ныне становится даже толпою». Конечно, это обеспечивало определенные рамки общественной морали, которых большинство добровольно или вынужденно придерживалось.

Из всех качеств личности важнейшим для нас являлась Зависимость. Зависимость от внешней (чей-то) оценки, от чувства долга, от чувства вины и т.д. Воспитание зависимости в школах, детских садах, больницах, тюрьмах, производственных коллективах превратилось в настоящее искусство, и воплотилось в литературе и кинематографе соцреализма.

Стратегии успеха были просты и доступны массам: разделяй предложенные коллективистские и групповые ценности и защищай их, не взирая на собственные чувства. Все, что нужно сделать, это броситься в общий поток и плыть по течению, в котором все расписано наперед. Энергетически это один из самых легких способов жить. Теперь этому наступил конец.

Первое, что почувствовали люди, когда социализация как средство достижения успеха кончилась, — огромная тяжесть ответственности за свою жизнь. Отсюда жалобы и стремление переложить эту ответственность на государство, на правительство.

Еще один признак наступления новой эпохи — бросающееся всем в глаза падение общественной морали, легкость, с которой переступаются нормы общежития. Рамки-то рухнули, исчезли, а собственных рамок еще нет, и откуда им взяться? Оборотная сторона коллективистской морали — отказ от себя, неумение считаться со своими чувствами.

Наконец, все социологические исследования показывают, что молодые люди рассчитывают в основном на самих себя, а главным фактором успеха называют собственную настойчивость и целеустремленность.

Какова же теперь стратегия успеха — после конца социализации?

«Настойчивость ноги»

В знаменитых экспериментах Б. Скиннера успех изучался на крысах, бегающих в лабиринте. Когда более или менее стало ясно, от каких факторов он зависит, студентам Скиннера захотелось сравнить поведение крысы с поведением человека. Построили лабиринт с высокими стенками, положили в центр пятидолларовую бумажку (в 30-е годы это были неплохие деньги для добровольцев-испытуемых). У крысы в ее лабиринте лежал кусочек пахучего сыра. Оказалось, что, вопреки ожиданиям, скорость обучаемости человека не намного превосходит крысиную. Различия были статистически незначимы. Но вот из одного лабиринта убрали сыр, а из другого — пятидолларовую бумажку, — и различия не замедлили сказаться. После двух-трех ходок крысы перестали ходить в лабиринт, а человек продолжал и продолжал настойчиво стремиться к… чему? К успеху? По воспоминаниям бывших студентов, добровольцы вечерами тайком проникали в здание и бегали по лабиринту.

Однажды пережитый успех заставляет воспроизводить его снова и снова, даже если он не приносит видимой пользы. Так часто бывает опасен ранний успех — он закрепляет одну-единственную стратегию, которая воспроизводится, хотя меняются обстоятельства, меняется сам человек, и давно забрали пятидолларовую бумажку.

Приведем еще один малоизвестный тест: испытуемому предлагают поднять ногу как можно выше и держать ее как можно дольше. Тест дурацкий, и, конечно, ногу можно опустить, когда захочется, но часть людей изо всех сил держат ногу на весу, стараясь добиться успеха. Тест получил условное название «Настойчивость ноги». Подобная настойчивость в простых и бессмысленных задачах характерна для тех, у кого мотивация достижения высока, а средства (интеллектуальные и социальные навыки) — недостаточны.

Стратегии успеха

Наметились две основные независимые стратегии успеха — достижение через кооперацию и через конкуренцию. По мнению некоторых политологов, исторический период «индивидуалистических» типов успеха к нашему времени в основном исчерпан. Им на смену приходит время «кооперационной» модели успеха (в социально-профессиональном смысле). А еще, как заметили те же политологи, современной культуре общества свойственен страх успеха, за этим страхом стоит нежелание соревноваться.

Итак, мы фактически имеем одну стратегическую ось успеха: кооперация — конкуренция, причем смещение к правому полюсу есть современная тенденция, которая проявляется в корпоративности. Россия, видимо, тоже начала движение в ту же сторону.

Любопытно, что, люди, достигшие успеха в девяностых годах, с той или иной степенью отчетливости пытаются сказать о существовании внутренних критериев успеха: от ощущения праведности (Д. Гранин. Этика успеха. Выпуск 3, 1994) до «призванности», ощущения типа «То, что я делаю, — это мое» (Э. Памфилова. Этика успеха. Выпуск 3, 1994). Очевидно, что этот поиск «своего» — стратегия личного успеха, но не стратегия индивидуалистическая, конкурентная. Что это — реликтовый или традиционный русский путь?

Конечно, «американская модель» звериного индивидуализма давно уже не американская, если вообще когда-либо была таковой, но новые тенденции в стремлении к успеху далеко не всегда совпадают и с «корпоративной» моделью.

Американский ученый Д. Янкелович после специальных исследований, проведенных в семидесятые-восьмидесятые годы, заявил, что американцы в последнее время все чаще стремятся не к победе в конкуренции, не к карьере, а к самореализации. Оказалось, что ради интересной творческой работы, работы по душе они готовы жертвовать материальным благополучием, социальным положением, домом, квартирой и даже семьей (!). Готовы часто менять работу, чтобы найти свое, работу по сердцу, по призванию. Обратите внимание: в цену, которую они готовы за это платить, входит незыблемая и высшая ценность самосознания Америки — семья. Готовность жертвовать семьей ради поиска своего призвания была воспринята в Америке восьмидесятых как сенсация.

Впрочем, что я все об американцах… В начале перестройки мы создали Российский Открытый университет романтического и идеалистического (он был бесплатным) толка, чтобы дать всем желающим возможность получить образование по душе у лучших профессоров и специалистов Москвы. В результате мы провели грандиозный, хотя и не очень чистый, эксперимент. Университет был завален десятками тысяч писем. К нам пошли сумасшедшие, обездоленные, инвалиды, заключенные (целыми камерами), а также карьеристы (за московскими дипломами), и все, не получившие в свое время гуманитарное образование, и все, жаждущие высказаться и быть услышанными. Но чаще всего встречались письма с таким содержанием: «Помогите понять: чего я хочу».

Вот модальное письмо: «Мне 33-45 лет. Я поменял(а) множество работ (или, наоборот, всю жизнь проработал(а) на одном месте, не зная, зачем), но ни одна не принесла удовлетворения. Вдруг я понял(а), что ничего не знаю о себе, не знаю, на что я способен(на). Надеюсь, что вы поможете мне понять себя».

Стало невозможно добиваться успеха или воображать его, используя старые стратегии. Никакая «настойчивость ноги» не могла спасти. Как нам кажется, кроме стратегической оси «Кооперация — Конкуренция» просматривается еще одна, с условными обозначениями одного из полюсов: «Внутренняя гармония (согласие с сами собой)». Первая стратегия в пределе означает совпадение с самим собой, уподобление самому себе, стремление к внутренней гармонии, тогда как вторая — более известная — есть уподобление группе, в пределе — совпадение со всеми, стремление ощутить себя таким, как все.

Эти две стратегии определяются фундаментальными процессами, которые психологи обозначают как «индивидуация» и «социализация».

Социализация и индивидуация как стратегии успеха

Теперь нам надо ответить на два обязательных вопроса.

1. Не сводится ли предложенная стратегическая ось к предыдущей? Не совпадает ли, например, стремление быть как другие со стратегией кооперации?

2. Нельзя ли, наоборот, расширить полюса кооперации — конкуренции? В таком случае ось «Социализация — Индивидуация» вберет в себя всякое социальное и индивидуальное достижительство и окажется просто обобщением предыдущей оси.

Попытаемся показать, что на оба вопроса следует ответить «нет». Действительно, социальные «концы» подозрительно напоминают друг друга. Трудно было бы доказать существенность их различия, если бы не путаница в понимании индивидуального полюса. Неповторимость, непохожесть на других всякой индивидуальности осознанно или подсознательно всегда имеется в виду в рассуждениях об индивидуальном успехе. Но личностная неповторимость — даже не основное в теории индивидуальности. И не только в теории, но и в языке. Слово «индивидуальность» образовано от латинского «индивид» — неделимый (то же, что на греческом — атом), а вовсе не «отличный от других». Лингвистическая подсказка говорит скорее о целостности, о необходимой взаимосвязанности внутренних элементов, как в атоме.

В русском языке со словом индивидуальность ассоциируются слова «своеобразный», «самобытный». Сплошь и рядом их употребляют как синонимы непохожести на других, но семантика и этих привычных слов совершенно иная. «Свой образ» — целостный образ себя, «самобытие» — самим собою быть. Современная теория индивидуальности трактует ее не как непохожесть на других, а как похожесть на самого себя. А становление и успешное развитие индивидуальности в этой теории есть сближение, взаимозависимость разнородных и разноуровневых характеристик, образующих жесткую структуру, что в конце концов и приводит к созданию собственного стиля личности. Далеко не всем это удается.

Тоска по внутренней целостности и гармонии, на наш взгляд, действительно явление постсовременной эпохи: подобная целостность перестает быть достоянием творческой элиты, а становится массовым побуждением к поиску и возможному успеху. Начиная с пятидесятых годов понятия самореализации, конгруэнтности, жизненного пути, введенные А. Маслоу, К. Роджерсом,

В. Франклом и другими новыми гуманистами, задают цели и средства массового обучения и самообучения: как состояться, как стать самим собой.

«Самим собою быть или самим собою быть довольным» — альтернатива Пер Гюнта. Непохожесть на других или похожесть на самого себя — это расхождение, как мы видим, совсем не безразлично к проблеме личного успеха. Индивидуальные «концы» двух стратегических осей не только не сходятся, но часто находятся в конфликтных отношениях: чем больше личных успехов-побед, тем меньше личностная гармония, личностный успех. Но, вообще говоря, возможны и синергические отношения, когда они усиливают друг друга, что позволяет предположить независимость, ортогональность двух стратегических осей.

Если это верно, мы получаем четыре квадранта, образованные данными осями, и, соответственно, четыре типа смешанных стратегий. Например, кооперативность социализованного типа (1) как в японских корпорациях-семьях (кстати, судя по исследованиям известного американского психолога Hazwl Markus, в Японии не удается обнаружить классический конформизм), и кооперативность свободных и уникальных личностей (2), которые, тем не менее, не находятся в остро конкурентных отношениях, потому что стремятся к внутреннему, а не к внешнему успеху. Возможно, именно такая кооперативность считается постсовременной тенденцией.

Другие два типа смешанных стратегий (3 и 4) скорее можно найти в этносоциологии, например, в описанных Маргарет Мид типах социализации на Самоа и в племени манос. В первом случае успешное выживание обеспечивается тем, что каждый лично принимает и глубоко воспринимает обычаи, традиции, нормы и ценности сообщества на Самоа; это приводит к удивительной похожести членов общества друг на друга и к необыкновенной дружелюбности как к своим, так и к чужим. Во втором — мальчики приходят в общество взрослых через тесную связь с отцами, начиная с самого раннего детства; в результате очень сильная индивидуализация мужчин племени с высокой агрессивностью и конкурентностью. Интересно, что все манос очень непохожи друг на друга и внешне.

Новая эпоха?

Искомой гармонии как личностного переживания можно добиться и через слияние с «похожими на меня», и путем индивидуации, понимаемой не как выделение из массы, а как поиск «самости» (self, selbst), по терминологии К. Юнга. В России в далеком и недалеком прошлом первый путь к успеху не просто преобладал, но был основным для подавляющего большинства. Это была основная стратегия, и именно в этом смысле социализация кончилась. Она больше не приносит успеха, не приносит и переживания успеха («я со всеми»).

Социализация «кончилась» не сегодня и даже не вчера. Кульминацией ее как стратегии успеха стали знаменитые шестидесятые годы. Поразительное по масштабу уподобление единым ценностям, нормам этическим и эстетическим, одновременное зарождение и стремительное распространение коммунарских движений, литературно-политических журналов с огромными тиражами, авторской песни и т.д. — но одновременно борьба с мещанством, пошлостью, установление на всей территории культурно-нравственной монополии. Все это оборачивалось апофеозом честной бедности, навязыванием высоких эстетических критериев. По всем критериям — торжество социализации над индивидуацией.

Теперь вспомним о … «настойчивости ноги». Если нет собственного потенциала или он не так высок, как задается общей планкой, есть резон поднять ногу вместе со всеми и держать ее как можно дольше, хотя остальные уже давно ее опустили. И приходят по ночам, и снова бегают в лабиринте, и снова ищут то, чего там давно нет. Хороший пример — судьба «романтического» политика первых лет перестройки Э. Памфиловой. Она не понимает, почему не получается сейчас то, что получалось 10 лет назад.

Социализация как высшая стратегия успеха стала отказывать уже в семидесятые годы. На тотально-обобщенных ценностях продолжали настаивать как интеллигенция, так и государство: хотя каждая сторона настаивала на своем, каждая стремилась сделать «свое» тотальным. Практически невозможно стало эффективно уподоблять себя другим. По отношению к тотальным нормам в диссидентах оказались массы — не потому, что им хотелось эти нормы нарушить, а потому, что не нарушать их было невозможно. Мне приходилось писать об этом на материале школьной социализации, где это было доведено до абсурда (М.С. Жамкочьян. Чего же мы хотим от школы на самом деле? — «Знание — сила», 1992, № 4). В замечательно точном фильме «Полеты во сне и наяву» человек вытолкнут в диссиденты со всех сторон (из семьи, из заведенного порядка, из интеллигентского окружения). Что-то вроде кошмара: просыпаешься утром, все похожи, а ты не похож!

Откат в сторону другого полюса — индивидуации — начался тихим замиранием внутри себя, замуровыванием, отказом от поиска смысла в бессмысленном, новым ощущением себя вне интеллигентского контекста, ориентацией не на внешнюю оценку, а на внутренний голос. Это — Венедикт Ерофеев с его «Москва — Петушки», Кира Муратова, начиная с «Долгих проводов», Людмила Петрушевская, это целый мир замурованных в себе людей. Но с них начинался конец социализации, и именно здесь мы попадаем в русло движения постсовременной цивилизации — к индивидуации.

И надо сказать, что на частном уровне это уже хорошо осознано. Люди довольно четко формулируют то, что они хотят: «Почувствовать себя», «Почувствовать свою значимость», «Полноценно жить и чувствовать». Вы почувствовали, какое слово становится ключевым?

Маргарита Жамкочьян

ПРОЕКТ
осуществляется
при поддержке

Окружной ресурсный центр информационных технологий (ОРЦИТ) СЗОУО г. Москвы Академия повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования (АПКиППРО) АСКОН - разработчик САПР КОМПАС-3D. Группа компаний. Коломенский государственный педагогический институт (КГПИ) Информационные технологии в образовании. Международная конференция-выставка Издательский дом "СОЛОН-Пресс" Отраслевой фонд алгоритмов и программ ФГНУ "Государственный координационный центр информационных технологий" Еженедельник Издательского дома "1 сентября"  "Информатика" Московский  институт открытого образования (МИОО) Московский городской педагогический университет (МГПУ)
ГЛАВНАЯ
Участие вовсех направлениях олимпиады бесплатное

Номинант Примии Рунета 2007

Всероссийский Интернет-педсовет - 2005