Детективная история на земле этрусков

Мы хорошо знаем о бурном времени, которое предшествовало знаменитым земельным реформам братьев Гракхов в Древнем Риме. Знаем из трудов римских историков. Но, как ни странно, до самого последнего времени не было известно ни одного подлинного юридического документа той поры! И вот он найден. Парадоксально, но он — на этрусском языке, это — таблица из старинного итальянского городка Кортоны, документ, сразу же названный находкой века.

Рассказывает известный ученый Александр Немировский.

Новое открытие, без преувеличения — эпохальное. Оно завершает ушедшее календарное столетие и открывает новый век этрускологии. История его подобна детективу. Семь лет назад в старинном итальянском городке Кортоне, основанном еще до этрусков пеласгами, к карабинеру подошел человек, передал ему разделенную на восемь частей медную доску с этрусским текстом (вернее, семь частей этой доски, поскольку восьмая была утрачена) и сообщил, что доска найдена при ремонтных работах в каком-то здании, каком — неизвестно.

Надпись была немедленно передана в музей и получила название Кортонской таблицы, но публиковать ее не торопились. Чтобы понять текст, важно было знать место находки. Далеко не безразлично, находилась ли она на территории некрополя в каком-то из домов или мастерских древнего города. Семь лет длилось расследование. Поначалу ждали, что лица, обнаружившие ее, сами сообщат, где ее нашли, чтобы получить денежное вознаграждение. Но они молчали. Лишь однажды, когда в местной газете было высказано предположение, что скорее всего она могла быть обнаружена неподалеку от железнодорожного вокзала, последовал анонимный звонок: «Не там».

Что же это за текст? Относится он к самому концу III или к началу II века до новой эры. Выгравирован на прямоугольном медном листе толщиной в два миллиметра, размером около 50 ґ 28 сантиметров. Состоит из сорока строк: восемь — в верхней части одной из сторон таблицы (текст А), тридцать две строки полностью занимают верхнюю часть другой стороны (текст В). Тексты, как показало исследование в реставрационном центре Тосканы, нанесены не обычной для надписей техникой вырезания по холодной поверхности, а тем методом работы по неостывшему металлу, каким создавались в бронзолитейных мастерских изделия с рельефами. Очевидно, разломана таблица была тогда, когда надпись потеряла юридическую силу, а бронза всегда высоко ценилась и за ненадобностью текста шла в переплав.

Итак, семь частей сохранились, восьмая утрачена, но поскольку это правый нижний угол, отсутствие его не сказывается на содержании надписи (при письме справа налево там повторялись имена участников соглашения). В текстах более ста восьмидесяти слов, из которых двадцать семь встречаются впервые. И все-таки главное — не размеры надписи, самой пространной из найденных в уходящем столетии, а ее характер. Впервые перед нами — официальный документ. Однако здесь надо сделать небольшое отступление.

С тех пор как европейцы стали собирать и изучать этрусские надписи, прошло пять календарных столетий. Накоплено более десяти тысяч этрусских текстов (или, если не считать мельчайших, порой из одной-двух букв, то семь с половиной). Правда, в массе своей это эпитафии из нескольких слов, сведения об умершем, краткие посвящения богам или же отдельные слова на гравированных бронзовых зеркалах или фресках, лаконично поясняющие, какой бог или мифический персонаж изображен.

Пространные этрусские тексты можно сосчитать по пальцам. Первый из них был извлечен из земли Перуджии в 1822 году. Сорок шесть строк, включавших сто тридцать слов, были нанесены на обе стороны высокого, почти в человеческий рост травертинового блока. Скорее всего, Перуджинская колонка служила пограничным камнем и заключала текст юридического содержания.

В 1877 году в Северной Италии, в районе Пьянченцы, была обнаружена бронзовая модель овечьей печени, значение которой в полной мере оценили далеко не сразу. На выпуклой стороне этого сакрального предмета написаны всего два слова. Вогнутая сторона со сложным рельефом содержит сорок слов. Некоторые ученые считают их именами богов. Мы же пытались доказать, что именами богов являются не все заполняющие ячейки слова и что печень одновременно была своего рода календарем.

Самым пространным из нам известных этрусских текстов поныне остается текст на погребальных льняных пеленах из загребского музея. Надпись эта подобна той, до нас не дошедшей, которая, как известно из литературных источников, хранилась в Риме, в храме Юноны, и содержала список должностных лиц. Потребовалось более двух десятилетий, чтобы обнаружить на загребских пеленах текст и установить сначала по числам, а затем по именам богов его этрусское происхождение.

Две стороны Кортонской таблицы, А и В. Снимки предоставлены Службой Археологического надзора Тосканы

В последний год XIX столетия в Южной Италии (так же, как и Северная, она была колонизована этрусками), на территории древней Капуи, была обнаружена терракотовая черепица с этрусской надписью в шестьдесят строк (из которой двадцать девять читаются) и почти трехсот слов. Публикация этого текста была крупным событием в этрускологии. Кроме того, она наносила удар по достаточно прочным убеждениям ученых, которые считали, что южной границей этрусских владений в Италии был Тибр. Однако трудности при чтении и интерпретации оказались значительно большими, чем при изучении загребского текста. И все же удалось установить, что это календарь этрусских религиозных праздников.

А дальше почти сто лет, вплоть до девяностых годов ХХ века, этрускология топталась на месте, хотя за это время были найдены два текста на золотых пластинках из Санта-Северы (древние Пирги), содержащих в общей сложности пятьдесят два слова, и на свинцовой пластине из Санта-Маринеллы, найденной в 1967 году. Текст из Санта-Северы сопровождается параллельным финикийским текстом (билингва — это большая редкость), дающим возможность понять смысл документов и установить точное значение ряда этрусских слов. Как выяснено, в документах речь идет об одном историческом факте — посвящении богине Астарте-Уни одного из помещений этрусского храма.

И вот — блестящее открытие Кортонской таблицы. Однако создается впечатление, что вместо ответа на прежние вопросы возникнет много новых неожиданных загадок. Почему? Да потому, что открывается совершенно неведомая ранее сфера правовых отношений, над которыми придется поломать голову не одному поколению этрускологов.

Этрусские надписи, краткие или пространные, в наше время читаются легко, поскольку греческий алфавит, который использовали этруски, исследователи хорошо приспособили к давно уже выявленным фонетическим особенностям этрусского языка. Но существуют трудности другого рода, например, связанные с состоянием текстов более чем двухтысячелетней давности, с характером документа, практикой использования письма, с грамотностью писца и рядом других обстоятельств. Не всегда существует уверенность в том, что мы правильно читаем слова, смысл которых непонятен. Иногда стирается часть букв и нужно догадываться, что было написано. В результате — издания этрусских текстов не только XIX, но и первой половины ХХ века сегодня вообще непригодны. Не случайно в специальном этрускологическом ежегоднике «Этрусские изыскания» (Studi etruschi) соседствуют два раздела: один — где публикуются найденные надписи, а другой (подчас даже более обширный) — где исправляется чтение ранее найденных текстов. К счастью, тексты Кортонской таблицы читаются легко.

Особая, радующая глаз разборчивость скорее всего связана с тем, что это — не первоначальная запись, а рассчитанная на длительное хранение копия документа.

Все годы, прошедшие со времени открытия таблицы, над ней работали два итальянских ученых — Л. Агостиниани и Ф. Никозия. В нашем распоряжении нет научной публикации, а только журнальная статья этих авторов с фотографией текста надписи, с ее транскрипцией и кратким изложением результатов исследования¹.

По предварительному изучению очевидно, что речь идет о находке юридического текста — каком-то соглашении относительно участка земли (купле-продаже или передаче в пользование). Сначала полагали, что этот участок передается сыновьям (kleniar) и внукам (papaser) в присутствии в качестве гаранта высшего должностного лица — zilath mechl rasnal.

Напомним, что из античной литературы известно о существовании договоров между этрусками и Карфагеном, и можно предположить, что такие же соглашения существовали с греческими и италийскими государствами. Но юридических документов, относящихся к частным лицам, у нас всего два. Это упоминавшийся выше текст из Перуджии о размежевании земли между двумя семьями и только что открытая Кортонская таблица.

Оба документа, судя по всему, однотипны и состоят из двух частей — пространного и краткого, начертанных на разных сторонах памятников. Анализируя Перуджинскую колонку, мы находим в обеих ее частях имена участников договора — Velhina и Athuna. То же самое характерно и для Кортонской таблицы, где в текстах А и В фигурируют главные участники соглашения — Кусу. Это позволяет нам высказать гипотезу, что в обоих случаях речь идет о подобных документах и что краткий текст — это, очевидно, заявление в какую-то инстанцию, а пространный — уже принятое решение.

Другой общий момент, сближающий начальные части двух памятников, — это присутствие терминов власти. Дважды встречающееся в Перуджинской колонке слово «rasn», входящее в официальные формулы (mechl rasnal и mechlun rasneas), позволяет думать, что сделка между двумя семьями находилась под контролем государственных властей, правда, без уточнения их уровня. Официальный характер обоих документов подчеркивается и формулой «этот текст написан», знакомой по Перуджинской колонке, где она завершает соглашение. Юридический характер документов очевиден также и потому, что нет упоминаний богов и жертвоприношений.

Но есть и различия. При заключении кортонской сделки явно в качестве гаранта присутствовало высшее должностное лицо государства — зилак. Кроме того, важно отметить, что Кортонская таблица в обеих своих частях — это единый документ, удостоверенный должностными лицами и скорее всего выставленный в публичном месте, на что указывает крюк, позволяющий ее повесить и поворачивать той и другой стороной.

Но каково содержание этого документа? Итальянские исследователи предложили рассматривать его начало как типичную для многих древних обществ, в том числе для Рима, датировочную формулу по магистратам-эпонимам: «При зилках Ларта Кузу, сына Титины, и Лариса, сына Авла». Такая интерпретация была особенно заманчивой, так как применение подобной формулы в Северной Этрурии было бы засвидетельствовано впервые.

Однако против такого прочтения можно выдвинуть ряд возражений. Прежде всего, вызывает сомнение датировка не по консулам, а по местным магистратам в период полного поглощения Этрурии Римом. Кроме того, обратим внимание на расположение имен, которое было бы нелогичным для датировочной формулы (Авл Салина и Кузу — зилки — Лартх), начинаемой именами отцов, а не сыновей, но главное — на образованную основанием крючка лакуну в первой строке.

Предложенная итальянскими учеными интерпретация не учитывает этой лакуны. Мы предлагаем заполнить ее небольшим словом «afr» в значении «отцы». Тогда первые два имени приобретают самостоятельный смысл — «отцы зилаков».

Как хорошо видно и на фотографии, и в транскрипции, начальная фраза состоит из шести с половиной строк, среди слов имеются четыре числа, после разделительного знака следует короткая фраза, разделительный знак, затем список имен, за которым вновь стоит разделитель. Далее появляются еще пять человек, первыми из них стоят двое из той самой семьи Кузу, к которой принадлежал зилак предыдущего года, затем Петру Сцевас, его жена и еще один мужчина, отношение которого к семье Кузу или к Петру Сцевасу не уточняется. Этот короткий список введен словом «eprus», встречающимся в этрусских текстах впервые. В следующем отрезке текста вновь фигурирует как Петру Сцевас, так и фамилия Кузу, затем идут три слова, значение которых неизвестно, после чего вновь длинный список имен, открывающийся именем, сопровождаемым названием должности «zilath mechl rasnal».

По резонному предположению Л. Агостиниани, «зилак этрусского государства» (высшая должность в этрусских полисах) присутствовал в качестве гаранта заключаемой сделки. Другими гарантами были сын (clan) стоящего в списке Арнта Лускни и сыновья (cleniar) еще одного участника сделки, имя которого стояло в несохранившейся части таблицы, и внуков договаривающихся сторон.

Ключ к пониманию содержания соглашения здесь дает появление чисел. В Перуджинской колонке имеется всего лишь одно число — 12, в Кортонской их намного больше, кроме того, применяется разный способ их выражения — наряду с буквенными обозначениями чисел 10, 4 и 2 имеются также и цифровые (знак, напоминающий сигму, значение которого спорно, четыре вертикальные линии, эквивалентные четырем, и перевернутое S, в отношении которого по монетам известно, что так обозначалась половина). Почему часть чисел передана буквами, а другая — цифрами, не ясно, и думаю, мнение первых исследователей (что в одном случае определялись размеры участка, а в другом — плата) произвольно.

Л. Агостиниани и Ф. Никозия, занимавшиеся текстом с момента его открытия, пришли к выводу, что мы имеем здесь соглашение между семьей Кузу, в которую, возможно, входит и Петру Сцевас, с одной стороны, и группой в пятнадцать человек — с другой. Действительно, не вызывает сомнения, что среди имен лиц, участвующих в сделке, по своему положению выделяется семейство Кузу. И понятно, почему. В надписи А Ларт Кузу, сын Титинии, вместе с Ларисом Салини, сыном Авла, занимали должность зилака. Итальянские исследователи полагают, что сделка состоялась между Кузу и Сцевасом, возможно, принадлежавшими к одной семье (может быть, тесть и зять), и остальными лицами.

Л. Агостиниани склонен рассматривать содержание договора как продажу земли владельцами латифундии Петру Сцевасом и Кузу пятнадцати мелким собственникам. Однако, думаю, его предположение небесспорно. Если учесть, что надпись датируется концом III или II века до новой эры, можно скорее думать об обратном процессе — приобретении крупными латифундистами земли у разоряющихся мелких собственников. «Небольшие участки бедняков, расположенные поблизости от принадлежавших им участков, богатые отчасти скупали с их согласия, отчасти отнимали силой», — писал Аппиан о времени, предшествовавшем реформам братьев Гракхов.

Мы знаем об этом бурном времени из трудов римских историков и по излагаемым ими законам. Единственный же подлинный документ, как это ни парадоксально, оказался на этрусском языке. И это именно Кортонская таблица. От ее правильного прочтения зависит понимание ситуации этого времени. Текст, который может стать хрестоматийным для изучения изменений в аграрной сфере, сейчас лежит на столе исследователей. Интересно, что в нем речь идет как раз о той самой области, проезжая через которую по пути в Иберию, Тиберий Гракх и наблюдал картину превращения земель, некогда обрабатывавшихся мелкими собственниками, в огромные латифундии.

Поистине Кортонская таблица — подлинное событие в истории этрускологии! И вот еще почему. Римские авторы, подробно сообщая о вкладе этрусков в области религии, политической организации, искусства, военного дела, ничего не говорят об их законах. Имеется единственное свидетельство о публичном решении городских дел царем Вей. Нет никаких сведений ни об этрусских юристах, ни об ораторах, и о наличии последних можно лишь догадываться по бронзовому изображению с вытянутой в ораторском жесте рукой. Не известен нам и ни один из этрусских законодательных актов, которые наверняка должны были существовать до времени появления римских законов «XII таблиц», ведь представитель династии Тарквиниев Сервий Туллий оставил, судя по сообщению Тита Ливия, письменное описание идеальной конституции.

Собственно, преобладающая часть доступного исследованию этрусского лексического материала — это имена. Сегодня с помощью компьютера можно было бы составить алфавитный перечень этих имен с указанием «адресов» их носителей (то есть места захоронения или деятельности) с точностью до полувека времени жизни, а для некоторых персонажей — даже с дополнительными сведениями о числе прожитых лет, занимаемых должностях, профессиях, участии в жертвоприношениях и многом другом.

И Кортонская таблица по крайней мере наполовину состоит из имен. Но, помимо этого, ее содержание настолько важно, что позволяет говорить о находке века — слишком редко встречаются подобные подарки!

¹Becattini M. La tavola di Cortona // Archeologia viva, 78. 1999.
Предварительные сведения о находке и фотография надписи любезно предоставлены нам руководителем Тосканской археологической службы, господином Анжело Боттини, которому автор выражает свою признательность, и почерпнуты из интервью Л. Агостиниани газете «Република» от 1 июля 1999 года.