От Рождества Христова
Волнующая участь — переживать смену тысячелетий. Круглая цифра 2000 завораживает. И пусть дотошные люди доказывают, что новый великий временной цикл начнется лишь в 2001 году, человечество дружно ринулось встречать миллениум (праздник тысячелетия) на исходе последнего года двадцатого столетия. Именно в эти дни мы должны, пожалуй, не только осознать, но и прочувствовать точку отсчета нашей всемирной эры — эры от Рождества Христова.
На вопрос: «Какой ваш любимый праздник?» — почти всегда слышишь ответ: «Новый год». Детство, елка, ночь чудес и, конечно, подарки… Но не все ясно представляют, что новогодние радости изначально были достоянием Рождества, а не Нового года. После революции Рождество и елку у нас запретили. В 1926 году на представлении «Дней Турбиных», когда запретный рождественский сочельник был воспроизведен на сцене во всей своей прелести, зрители падали в обморок при виде зеленых ветвей со свечками. В середине тридцатых годов советское правительство совершило подмену: начали ставить елку на Новый год, воскресили праздник Рождества без самого Рождества. Так и выросли дети, родившиеся при советской власти, под новогодней, а не рождественской елкой, с книгами, в которых обозначение до и после н.э. (нашей эры) заменило старинные даты до и после Р.Х. (Рождества Христова). Таким образом, лучший в мире праздник остался все-таки с нами, но без своей главной волшебной истории, которую верующие люди почитают как величайшее мировое событие, а неверующие должны бы признать самой прекрасной сказкой на свете.
С каких же пор празднуется Рождество? С какого года отсчитали мы на днях двухтысячный срок?
Первые христиане считали время вовсе не от рождения Спасителя. Две тысячи лет назад в ходу было немало других эр. В эпоху после Александра Македонского общегреческие события датировались по Олимпиадам, начиная с условно первой Олимпиады, имевшей место в 776 году до нашей эры.
На Востоке широко применялась так называемая эра Селевкидов, начинавшаяся от года воцарения Селевка в Вавилоне, ставшего основателем греко-македонской династии (312-311 годы до нашей эры).
На Западе римляне обозначали годы именами консулов, но для крупных событий вели счет «от основания города» Рима: ab urbe condita. Дата эта колебалась в пределах нескольких лет, официальное признание получила датировка писателя Варрона, который отнес основание Рима на третий год шестой Олимпиады, а это 753 год до нашей эры.
В Египте вошла в обиход эра Диоклетиана, исчисляемая от воцарения на троне Римской империи этого великого правителя и гонителя христиан (284 г. до н.э.) Христианские писатели, опуская иногда имя ненавистного императора, называли ее «эрой мучеников». Евреи считали годы от сотворения мира от 3761 года до нашей эры.
Только через 200 примерно лет после возникновения Церкви христиане начали искать свою, не языческую эру. Сначала ею стала ветхозаветная эра от сотворения мира, вычисленная независимо от еврейской. В IV — V веках возникло несколько христианских систем счета от сотворения мира (александрийская, болгарская, византийская), колебавшихся вокруг цифры 5500 лет до Рождества Христова. Византийская эра, принятая в 353 году (по счету того времени — в 69 году эры Диоклетиана) при императоре Констанции, получила наибольшее признание. По ней велась официальная датировка в Византийской империи, в большинстве восточно-славянских стран и на Руси, где только Петр I ввел счисление от Рождества Христова (с 1 января 1700 года). Согласно Византийской эре, Христос родился через 5508-9 лет после сотворения мира. Искомая цифра была найдена путем сопоставления 3-х хронологических циклов: так называемого круга луны в 19 лет, по истечении которого лунные фазы возвращаются на свои исходные числа каждого месяца (по юлианскому календарю): круга солнца в 28 лет, внутри которого повторяется определенная последовательность совпадений чисел месяцев с днями недели; индикта — налогового пятнадцатилетнего цикла Римской империи. За начальный мировой год приняли тот ближайший, который оказывался первым годом сразу во всех трех циклах (внутри циклов годы нумеровались), от 353 года он приходился на 5861 год.
Только в 525 году монах Дионисий Малый, архивариус римского папы, составляя продолжение александрийской Пасхалии (календари, определяющие дату передвижного праздника Пасхи), перешел на счет времени от Рождества Христова. Он же определил и дату этого события, принятую ныне за начало нашей эры. Рождение Спасителя Дионисий отнес к 25 декабря 753 года от основания Рима, а первым годом от Рождества предложил считать 754-ый. Основания для определения этой даты остаются неизвестными. Не учел монах и данных истории: так, например, иудейский царь Ирод, скончавшийся по Евангелию вскоре после рождения Христа, умер за 4 года до принятой даты Рождества. Тем не менее дата Дионисия прижилась, а счет от Рождества Христова на Западе начал постепенно вытеснять другие эры. Его успешно пропагандировал англо-саксонский летописец и хронограф Беда Достопочтенный (начала VIII века). С Х века им активно пользовалась папская канцелярия. А вот определять древнейшие события годами до Рождества Христова придумали гораздо позже — только в XVII-XVIII веках.
История установления дня Рождества более туманна, чем установление года. Видимо, вначале на Востоке рождение Спасителя отмечалось 6 января под именем Богоявления (по гречески — эпифания). Впервые такие данные мы находим у церковного писателя Климента Александрийского (Тита Флавия) (II век). На Западе, скорее всего, праздник приурочивался к 25 декабря и назывался (внимание всем Наталиям!) Dies Natalis (диес Наталис), что означает по латыни «день рождения». Но уже в IV веке, во времена Иоанна Златоуста, епископа Константинопольского, Рождество праздновали 25 декабря и в восточной половине Римской империи. Скорее всего, восточные церкви отказались от первоначальной даты, чтобы разминуться с сектами гностического направления, толковавшими Богоявление как сошествие Святого Духа в момент крещения на человека Иисуса, который только после этого стал богочеловеком, Христом (по-еврейски — Мессией, то есть помазанником Божьим). Но от древнейших времен у нас сохранился праздник справляемый 6 января и носящий двойное название: Крещение-Богоявление.
Объяснить точно дату 25 декабря невозможно. Никаких данных о том, что христиане ориентировались на срок солнцеворота нет. Сомнительна и связь с праздником популярного на западе иранского бога Митры, приходящимся на эти декабрьские дни: ранние христиане ревностно избегали всякого соприкосновения с идольскими (языческими) служениями. Скорее всего, просто отсчитали девять месяцев от дня Благовещения (то есть зачатия от Духа Святого), отмечаемого 25 марта.
История, даже священная — неточная наука. Истина всегда колеблется вокруг чего-то главного. Не так уж важны несколько дней в пределах месяца и несколько лет на рубеже столетий. Важнее, что Рождество случилось в «свое» время. Историки Церкви не без основания отмечают, что только в царствование римского императора Цезаря (Кесаря) Августа мир был готов к появлению Спасителя. За 30 лет до Рождества Христова средиземноморские страны окончательно покорились власти Рима, а Рим подчинился единоличному правителю — «первому гражданину» новорожденной Империи. Таким образом, как раз накануне Рождества древняя история после ряда неудачных попыток явила наконец единое мировое царство, в пределах которого быстро распространится учение, обращенное ко всем народам и племенам.
Под скипетром Августа кончились гражданские войны, прекратились завоевательные походы, только за Рейном римские легионы продвигались еще несколько лет вглубь Германии, не предчувствуя скорого поражения. «На земли мир», — пели ангелы в рождественскую ночь. Круг земель совпал тогда с царством римского Кесаря.
Умиротворенные провинциальные города ставили алтари новой божественной паре — Гению императора и богине Роме (по-латыни Рим, Рома — слово женского рода), а в столице Август соорудил великолепный беломраморный алтарь богине Мира — самому популярному божеству того времени. Благодаря покою и мудрой финансовой политике императора, облегчившего для подданных бремя податей, провинциальные города на рубеже нашей эры переживали пору хозяйственного и культурного благосостояния. Не только в Афинах, но и в глубинке Малой Азии, в каком-нибудь захолустном Тарсе (на родине апостола Павла) процветали философские школы. Духовная жизнь кипела, повсеместно самые простые люди активно участвовали в религиозных объединениях разного рода.
Археологические раскопки в Фессалониках и Коринфе обнаруживают добротные строения той эпохи и, между прочим, крупные синагоги в центре того и другого города. Еврейские поселенцы, занимавшиеся ремеслом и торговлей, проживали тогда во всех сколько-нибудь крупных центрах Империи. Расселение евреев по миру (диаспора, «рассеяние») началось еще в VI веке до нашей эры, когда вавилонский царь Навуходоносор выдворил большую часть населения завоеванной Иудеи «на реки вавилонские». Но огромные масштабы приобрело «рассеяние» при Александре Македонском и его наследниках — правителях греко-восточных царств. Все они целенаправленно привлекали в свои новые города представителей оборотистого, торгового, законопослушного народа. Евреи тысячами переселились из Палестины в Селевкию и Антиохию — крупнейшие города Сирии, составили треть населения Александрии египетской, наводнили портовые города Африки, Малой Азии, Македонии, Греции — все страны, входившие некогда в державу Александра, где над местными наречиями господствовал греческий язык.
Иудеи «рассеяния» назывались эллинистами. Проживая вдали от иерусалимского Храма, они сохраняли веру отцов, но нередко утрачивали знание родного языка, говорили по-гречески и читали Библию в греческом переводе, осуществленном в III веке до нашей эры в Александрии: это была знаменитая Септуагинта, плод труда семидесяти переводчиков или «толковников», праматерь нашей церковнославянской Библии. Эллинисты носили греческие, или двойные, еврейско-греческие имена, и в той или иной степени приобщались к греческой культуре — философии, литературе, спортивным и театральным состязаниям. Они были менее ригористичны в исполнении Моисеева закона и более открыты языческому миру, чем их соплеменники из Палестины.
Местное население азиатских и греческих городов незадолго до нашей эры стало, в свою очередь, проявлять интерес к вероучению еврейских землячеств. Если в III веке язычники проигнорировали появление Септуагинты, то в конце I века до нашей эры зажиточные горожане — деловые партеры иудеев, также представители городской верхушки (чаще всего — знатные женщины) посещали синагоги, читали греческую Библию и подчас принимали иудейское вероисповедание. Эти новообращенные язычники, «боящиеся Бога», хорошо понимали круг представлений, связанных с ожиданием Помазанника Божьего, Мессии. Они тоже были словно предуготованы к определенному сроку, чтобы сыграть роль моста между последователями Сына Божьего и «языками» земли. Из них, в основном, и составятся первые христианские общины в Восточной половине Римской империи, из их среды выйдут Евангелия, изначально написанные на греческом языке.
В западной части Империи в предрождественскую пору влияние иудаизма не ощущалось. Здесь царила латынь, и римская языческая культура переживала пору наивысшего расцвета. На правление Августа приходится эпоха золотой латыни и золотого века римской литературы. Хотя знаменитейшие римские поэты — Вергилий, Гораций, Тибулл, Проперций — умерли за несколько лет до Рождества Христова, их великолепные произведения были только что созданы, и еще писал свою бессмертную «Историю Рима от основания города» первый великий римский историк Тит Ливий. Латинские школы широко распространились в западных провинциях, Испании и Галлии (Франции), выпуская в свет романизированных испанцев и галлов. Уроженцы Пиренейского полуострова прославят римскую словесность уже в следующем поколении: Сенека, Лукан, Марциал… И если за несколько веков до н.э. римляне учились писать книги у греков, то теперь греки стали отдавать дань уважения ценностям римской культуры: накануне Рождества в Рим переехал греческий писатель Дионисий из города Галикарнасса, чтобы изучить латынь, прочесть римские анналы и написать историю древней Римской песпублики.
В этой атмосфере покоя, власти и расцвета отчетливо выделяется фигура высокого, смуглого поэта, наделенного крестьянским обликом и утонченно чувствительной душой. Он был очень знаменит. Ему покровительствовал сам Август. Современники видели в нем не модного литератора, а полумифическое существо, древнего поэта-пророка, непорочного жреца. Имя его, Вергилий, стали постепенно писать через «и»: Виргилий, девственный. Этот чистейший душою язычник пережил великий общественный переворот, он видел крушение республики и рождение империи. Но его не переставало томить предчувствие более грандиозной смены времен, которая ощущалось не позади, а впереди. В одном из своих пастушеских стихотворений, в 4-ой эклоге, Вергилий выразил это пророческое предчувствие, предсказав приход на землю небесной Девы-Справедливости, рождение чудесного младенца и начало сатурнова (золотого) века.
Круглый последний настал по вещанью пророчицы Кумской,
Снова ныне времен зачинается круг величавый,
Дева грядет, грядет Сатурново царство.
К новорожденному будь благосклонная, с которым на смену
Роду железному род золотой расселится…
Впоследствии христиане считали, что Вергилий непроизвольно изрек пророчество о рождении Христа. Не случайно в «Божественной комедии» именно этот языческий поэт стал проводником Данте до райских врат.
Но что же сами рождественские события и их герои? Что знает о них история?
Два Евангелия из четырех — от Матфея и Луки — повествуют о рождении Спасителя. Согласно Луке, святое семейство, то есть дева Мария и хранитель ее обручник Иосиф, проживали на севере Палестины в области по названию Галилея, в городе Назарете. В час рождения Иисуса они оказались в Вифлееме, родном городе знаменитейшего еврейского царя Давида. Причиной послужило то обстоятельство, что римский наместник Сирии Квириний, в подчинении у которого находилась и Палестина, проводил перепись населения, по уходу императора Августа для всех пределов Римской империи. Каждый должен был записаться в том месте, откуда происходил его род, а Иосиф по евангельской генеалогии принадлежал к роду Давида. Апокрифические сказания (благочестивые, не узаконенные церковью предания) производят из царского давидова рода и деву Марию. В Вифлееме, именуемом «градом давидовым», наплыв пришедшего на перепись народа переполнил постоялые дворы, так что двум бедным путникам нашлось место только в хлеву, где и родился сын Марии — Иисус, зачатый от Духа Святого.
Евангелие от Матфея повествует о поклонении новорожденному Христу представителей языческой мудрости. С Востока приходят в Иудею волхвы и приводят в смущение Ирода и весь Иерусалим вестью о появлении на небе звезды, возвещающей рождение нового царя иудейского. Та же звезда приводит их в Вифлеем, где они находят Святое Семейство и приносят младенцу первые рождественские дары: золото (как царю), ладан (как Богу и первосвященнику) и смирну (как умирающему Богу, чье мертвое тело умастят этим благовонием). По уходе волхвов царь Ирод приказывает уничтожить в Вифлееме всех младенцев до двух лет, но Иосиф и Святая Дева, предупрежденные Ангелом, спасаются в Египте, где пребывают до смерти царя-тирана.
Евангелие от Матфея называет волхвов магами, апокрифы — халдеями, художественная традиция колеблется между образами персидских жрецов-огнепоклонников и вавилонских звездочетов. Кроме того, благочестивые толкователи видели в волхвах представителей трех рас (потомков Сима, Хама и Яфета, то есть семита, негра и «скифа») и трех возрастов (юности, зрелости, старости). Апокрифы называют также имена волхвов (самые распространенные — Гаспар, Валтасар, Мельхиор) и наделяют их царским титулом. Так входят в бессмертное предание цари-звездочеты. От их даров происходят наши новогодние подарки, подносимые в первую очередь детям. Хотя исторические прототипы трех мудрых царей искать невозможно, порядка ради следует заметить, что в Кельнском соборе хранятся приписываемые им черепа и даже дары, принесенные младенцу Христу: золотые пластинки и смешанные зерна благовоний.
Более исторична рождественская звезда. В начале XVII века на небе наблюдались яркие свечения, сопровождавшие соединение Юпитера и Сатурна в созвездии Рыбы. Тогда же астроном Кеплер высчитал, что подобные явления должны были происходить около 7 года до нашей эры. Есть и другие астрономические объяснения, вплоть до появления необычной звезды, отмеченной китайскими астрономами. Все гипотезы сходятся в одном — в сроке, определяемом как время за несколько лет до нашей эры.
Мы уже говорили, что в 4 году до нашей эры умер прославленный злодей Ирод — лицо вполне историческое. О его кровавом правлении, напоминающем времена Ивана Грозного, подробно повествует еврейский историк Иосиф Флавий, писавший вскоре после евангельских событий. Человек низкого происхождения, эдомитянин (не еврей), посаженный на трон Иудеи римлянами кровавый тиран, истребивший массу людей, в том числе — своих ближайших родственников (любимую жену, троих сыновей, тещу, зятя и т.д.), реальный Ирод вполне соответствует образу, данному евангелистом Матфеем. Как многие тираны, Ирод был одержим манией строительства: он сотворил у моря прекрасный город-порт Кесарию, возвел знаменитую крепость Масаду, пышно отстроил иерусалимский Храм. Власть Ирода казалась незыблемой, как его строения, но, будучи иноземцем и узурпатором, он имел все основания испугаться пророчества о рождении нового царя иудейского из национальной еврейской династии. Предпринятое избиение младенцев не упоминается в древнейших исторических источниках, возможно, его затмило более громкое злодеяние, совершенное в тот же год: Иосиф Флавий рассказывает, как умирающий от тяжкого недуга царь вызвал к себе в Иерихон представителей лучших еврейских семейств и приказал перебить их поголовно — только для того, чтобы омрачить подданным радость по случаю своей предстоящей смерти.
В наши дни, когда есть возможность совершить паломничество в Израиль, мы можем вживе прикоснуться к материальным памятникам Рождества. Всего в семи километрах к югу от Иерусалима располагается на низком холме тесный, пыльный арабский городок Вифлеем, в который добираются на городских автобусах. На его окраине, отделяемой от городской толкотни широкой площадью, возвышается Церковь Рождества — величественная базилика IV-VI веков. Его облик впечатляет грубоватой монументальностью, характерной для крупных строений первых веков нашей эры. Под алтарем базилики, в слоях I-го века сохранилась обширная (12 х 4 м) пещера Рождества, место рождения Спасителя отмечено серебряной звездой, а ниша-ясли, прикрыты мраморной плитой.
В окрестностях Вифлеема скромная часовня отмечает место явления ангела пастухам. Очевидно, пейзаж этих мест мало изменился за две тысячи лет, и вечны пасущиеся здесь овечьи стада, и неизменны пастухи в восточных головных накидках с посохами в руках.
На севере Палестины, в галилейском городе Назарете, можно увидеть остатки горницы, в которой Ангел возвестил Деве: «Зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь ему имя Иисус». Историчность развалин достаточно надежна, так как домом долго владели родственники Иосифа Обручника, пока один из них, дьякон иерусалимский Конон, живший в середине III века, не возвел на этом месте церковь, о чем извещает древняя мозаичная надпись. Храмы над домом Святого Семейства разрушались и восстанавливались неоднократно, ныне их прикрывает величественная францисканская базилика Благовещения, возведенная в 1955 году в весьма современном стиле. Руины святого дома оформлены в ее центре как музейный экспонат.
В заключение, оторвавшись от палестинских святынь, вспомним любимый всеми символ Рождества — зеленую елку. Она пришла к нам не из Святой Земли, но с севера, из Германии. Начало обычная ставить на рождество вечнозеленое дерево, напоминающее о Мировом Древе, теряется в далях средневековья. В европейские страны елка распространялась из Германии постепенно, Например, в Англии она появилась лишь в середине XIX после того, как в 1841 году королева Виктория нарядила ее для своих детей. До этого традиционным английским рождественским растением был остролист, неоднократно упоминаемый у Диккенса. Этот один из самых «рождественских» писателей не признавал елку, жалуясь на внедрение иноземного обычая. В России елка появилась во времена Петра I.
Наверно, ни один религиозный праздник не оставил такого глубокого отпечатка на облике европейской цивилизации, как Рождество. По крайней мере, с ним пришел в наш мир дух детства, неизвестный древним народам. Греки и римляне относились к детям как к маленьким взрослым. Они не писали детских книг и, видимо, не сочиняли детских сказок. После Рождества вместе со святым Младенцем в мир входит святость и прелесть детства. Одно из проникновеннейших рождественских стихотворений выражает эту истину в образе пророческой грезы царей-волхвов, бредущих холодной зимней ночью вослед за золотою звездой:
И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали все пришедшее после:
Все мысли веков, все мечты, все миры,
Все будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все елки на свете, все сны детворы,
Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Все великолепье цветной мишуры -
Все злей и свирепей дул ветер из степи -
Все яблоки, все золотые шары…
