Гибель галактик
Во Вселенной нет покоя. Его никогда не было и не будет. Мы привыкли говорить, что в начале был Хаос, но затем из мятущейся, бурлящей материи возникли звезды, планеты и прочий космический декорум. В их череде немедленно воцарился порядок. Их несметная россыпь словно подчинилась незримой воле. Все тела, как заведенные механизмы, стали кружить по уготованным им орбитам, каждым своим движением воплощая вечные и неизменные законы природы. Хаос побежден и низвергнут навеки. Теперь ровный бег светил будет длиться целую вечность. Одни огоньки сменятся другими, многие погаснут, но ничто не отменит гармонию.
Исаак Ньютон превратил Вселенную в механизм, все части которого двигались в навеки заведенном порядке. Он «первый доказал с факелом математики движение планет, пути кометы и приливы океанов» — написано на его надгробном памятнике. Итак, все было расчислено навсегда. Под мерцающий огонь «факела математики» Ньютон замуровал мироздание. Все неведомое, непознанное исчезло оттуда. Всякие неожиданности прекратились.
И когда уверенность в этом охватила всех астрономов, философов, физиков, откуда-то, из недр непознанного, вновь вырвался Хаос. Стройный порядок, правивший мирозданием, был обречен. Всюду — от микромира до макрокосма — бушевали бури, катаклизмы, катастрофы. Не было опоры ни в чем. Мир оказался на редкость хаотическим объектом.
Первые подозрения зародились в конце XIX века, когда французский математик Анри Пуанкаре попробовал исследовать стабильность планетной системы, опираясь лишь на законы Ньютона. Результат оказался обескураживающим. Солнечная система была нестабильной и — в самой основе своей — хаотической.
Телескоп Хаббла окончательно открыл нам глаза. Все правильно: в начале был Хаос. Но ошибается тот, кто думает, что потом воцарился порядок. Миром по-прежнему правит Хаос. Однообразное кружение планет и светил — вовсе не императив мироздания. Наоборот, с заунывной будничностью космос сотрясают катастрофы непомерных масштабов. Наша Вселенная родилась в пламени Большого Взрыва, и до наших дней она не знает покоя. Галактики, ее составляющие, — эти гигантские скопления звезд, — разлетаются во все стороны словно осколки взорвавшейся когда-то гранаты. Время от времени одна из них сталкивается с другой, поглощает ее, поглощается ей, распадается, вспучивается, выгорает дотла… Грандиозные сшибки галактик преображают все мироздание, порождают жизнь и ее же уничтожают. Мы пребываем среди Хаоса. Мы охвачены Хаосом.
Долгое время считалось, что Млечный Путь формировался постепенно. Этот процесс напоминал зарождение звезды, только масштабы его были совсем другими. Громадное газопылевое облако медленно стягивалось и, наконец, сплющившись, образовало диск. Если оно было неподвижно, галактика получалась эллиптической. Если вращалось, то возникала спиральная галактика. Однако эта расхожая теория не могла объяснить ни нынешнюю форму Млечного Пути, ни его стабильность.
Еще в семидесятые годы сотрудники НАСА братья Алар и Юри Тоомре, имитируя зарождение эллиптической галактики на компьютере, убедились, что та может возникнуть лишь при слиянии двух или нескольких галактических спиралей. В 1978 году астрономы предложили другую модель — «иерархическую». Согласно ей, в космосе сперва скапливаются небольшие группки звезд. Они сталкиваются друг с другом и, деформируясь, сливаются. Так, исподволь, возникают крупные звездные системы. Позднее, под действием гравитации, отдельные галактики сближаются друг с другом, тоже образуя скопления. Процесс этот астрономы в шутку называют «галактическим каннибализмом». Уже на ранней стадии мироздания он определял дальнейшую эволюцию галактик. Да и сейчас внутри этих звездных систем сплошь и рядом встречаются два ядра, а то и более. Это лишний раз подчеркивает прожорливость галактик.
В конце концов, после череды ударов и слияний образовалась наша родная Галактика, внушительная даже по космическим меркам. Ведь она содержит более двухсот миллиардов звезд, а диаметр ее достигает ста тысяч световых лет. Итак, Млечный Путь — это плод космических катаклизмов, продукт столкновений галактик!
Таких «бьющихся лбами» галактик считать — не пересчитать. Неужели космические просторы так тесны, что галактики, словно автомобили, мчащиеся в час пик, то и дело натыкаются друг на друга, переплетаясь, перемешиваясь, сливаясь? Что мешает им разойтись? Как ни странно, громадные звезды ведут себя так же, как люди или жалкие мошки. Они сплошь и рядом сбиваются в стаи, кучи, рои. Они постоянно образуют скопления. Заброшенные в бескрайнюю космическую даль, они жмутся друг к другу, как перепуганные агнцы. Галактики тоже образуют скопления, а не рассеиваются равномерно по всей Вселенной. Так, в окрестностях нашего Млечного Пути расположено еще около сорока галактик. Они образуют Местную группу. Лишь две из этих галактик — наша и туманность Андромеды — действительно велики. Остальные — небольшие коалиции звезд — прочно удерживаются вокруг этого ядра силами гравитации.
Вообще, как показывают расчеты, более 90 процентов всех галактик входят в какие-либо скопления. Эти системы являются, наверное, самыми устойчивыми объектами Вселенной. Тем не менее их история — это перечень столкновений.
Пять миллиардов лет назад, когда наша Солнечная система только формировалась, группа галактик, — словно стая птиц, оказавшихся на пути самолета, — врезалась в соседнюю нам туманность Андромеды и деформировала ее. Удар был таким мощным, что несколько галактик, прежде сплоченных вокруг этой туманности, сразу отлетели прочь. Среди них были Магеллановы облака, которые теперь постепенно приближаются к Млечному Пути. Что касается «напавших» галактик, то одни были поглощены туманностью Андромеды, другие унеслись за пределы нашей Местной группы.
В память об этом давнем столкновении туманность Андромеды носит теперь в себе два ядра: одно — свое и одно — чужеродное, то есть поглощенную когда-то галактику. Астрономы сумели вычислить скорость звездных скоплений, уцелевших после этого катаклизма, и, проследив за предыдущими их перемещениями, восстановили картину случившегося. Сделать это им помогло «красное смещение» — смещение линий в сторону длинноволновой части спектра той или иной галактики.
После появления телескопа Хаббла астрономы могли воочию наблюдать за столкновениями далеких галактик. Подобные катаклизмы случаются с любыми из них: спиральными, эллиптическими, неправильными, стоит лишь им неосторожно сблизиться. В одних случаях галактики лишь задевают друг друга вскользь, в других следуют лобовые удары, решительно меняющие облик обоих объектов. Во время этой катастрофы выделяются громадные количества энергии; перемещаются массы, которые даже трудно себе вообразить.
Что же происходит, когда сталкиваются две гигантские галактики, насчитывающие сотни миллионов звезд? Событие это не похоже на удар метеорита о Землю. Галактика — вовсе не твердое тело, всей своей поверхностью бьющееся о встречный объект. Она, скорее, напоминает стаю рыб или птиц, летяще-плывущих в одном и том же направлении, но предпочитающих держаться на огромном расстоянии друг от друга. Звезды одной из галактик легко просачиваются мимо плывущих навстречу звезд, словно мальки, снующие сквозь ячейки невода. Даже если они столкнутся, соседние «рыбозвезды» этого не заметят. Лишь взбаламутится вода, то есть газопылевые массы, разделяющие их. Последствия именно этого события будут катастрофическими.
Обширные массы межзвездного газа, мчащиеся с огромной скоростью навстречу друг другу, нагреются и вспыхнут после соударения. В их гуще начнется термоядерная реакция. Образуются новые звезды. Они станут исчисляться тысячами, а то и сотнями тысяч. Их раскаленные массы будут излучать яркий голубой свет.
Итак, сближение галактик вовсе не приводит к многочисленным столкновениям звезд, крошащим их как фарфоровую посуду. Расстояния между звездами в сотни миллионов раз превышают диаметр самих светил. Скорее столкнутся две мухи, летящие одна по Москве, другая — по Буэнос-Айресу. В то же время расстояния между отдельными галактиками внутри скоплений всего в десятки или сотни раз превышают диаметр этих галактик. Значит, сшибки между ними неизбежны. В далеком прошлом они случались еще чаще, чем теперь, потому что размеры Вселенной были меньше и галактики располагались еще ближе друг к другу.
Когда две галактики сближаются, их отдельные части, повинуясь гравитации, выпячиваются далеко в космическое пространство, напоминая лапы какого-то многоногого животного. Столкнувшиеся галактики словно бы ползут по космосу, осторожно перебирая своими длинными, тонкими ногами. Они напирают друг на друга. В очаге их коллизии пылают бессчетные массы газа. Среди этого пламени рождаются все новые звезды.
В принципе, судьба столкнувшихся галактик зависит не только от их геометрии, но и от скорости, с которой они сближаются. При двухстах километрах в секунду они сливаются друг с другом. Если их относительная скорость достигает 600 километров в секунду, то галактики после своего рандеву отскакивают назад, как мяч, налетевший на стену. Когда скорость превышает 1000 километров в секунду, удар оказывается таким мощным, что во все стороны, словно брызги, летят обломки галактик. Впрочем, чаще всего подобные обломки, удержанные силой гравитации, повисают возле родных галактик, напоминая то антенны, то усики насекомых, то хвостики животных.
Итак, почти все галактики рано или поздно столкнутся со своими соседями. Эта участь ожидает и наш Млечный Путь. Навстречу ему несется туманность Андромеды. Пока нас разделяет 2,2 миллиона световых лет. Эта туманность громадным сводом нависает над нашей космической родиной. Кажется, что в любой момент она готова упасть на нас. Ее сердцевина светится так ярко, словно здесь пылают тысячи солнц. Струи раскаленного газа летят во все стороны. Одна из них тянется прямо к Земле, будто мечтая ее схватить.
Под этим постоянно падающим на нас сводом лежит Млечный Путь — плоский, линзообразный диск, сложенный из миллиардов ослепительно-белых звезд. Новые светила вспыхивают, старые гаснут. Потоки смертоносных гамма-лучей рассекают космическую даль. Идет обычная жизнь.
Пройдет пять миллиардов лет, и вот тогда-то начнется. Все сообщество звезд, расположенное в этой части космического пространства, всколыхнет очередная космическая катастрофа. Хаос вернется.
Сперва рухнут незримые скрепы, удерживавшие звезды на их привычных орбитах. Под действием мощных гравитационных сил те будут выброшены в космическую даль. Туда же,- словно теннисные мячики,- помчатся Солнце и Земля. К этому времени Солнце давно превратится в красного гиганта и выжжет Землю дотла. Если бы на нашей планете сохранились хоть какие-то живые существа, они стали бы свидетелями грандиозной сцены распада и гибели двух великих галактик.
Конечно, на первых порах жители нашей планеты лишь выиграли бы от взаимного сближения галактик. Небосвод будет усеян таким невероятным количеством звезд, что вечерами люди станут читать прессу, не зажигая света. (Наивные бедняги! Ни в одной газете им не найти намеков на грядущую катастрофу. Пресса, как всегда, говорит о другом.) Позднее, через четыре-пять миллиардов лет, когда сгорят и газеты, и их читатели, наш Млечный Путь сольется с туманностью Андромеды, образовав единое целое — некую яйцевидную галактику.
Всполохи вновь рождаемых звезд и потоки гамма-лучей ярко осветят опустевшую, холодную Землю. Впрочем, кто знает? Возможно, жизнь уцелеет и в этих катастрофах, приняв новое обличье, перебравшись туда, где ей ничто не будет угрожать.
В бореньях с Gamma Ray Bursts…
Но столкновение галактик — не единственная опасность, которая угрожает жизни на Земле. Еще в конце шестидесятых годов американские астрономы обнаружили, что время от времени космическую даль прорезают мощнейшие вспышки гамма-излучения — Gamma Ray Bursts. Поначалу эти явления казались сравнительно редкими: за десять лет наблюдений удалось заметить около семидесяти вспышек. Однако столь скудная статистика объяснялась лишь «слепотой» наших приборов. За гамма-вспышками никто не наблюдал специально. Их случайно фиксировали спутники, следившие за тем, как военные в СССР соблюдают соглашения об испытании атомного оружия. Впоследствии гамма-телескопами стали оборудовать советские и американские космические станции и зонды. Однако странные молнии вспыхивали порой лишь на считанные доли секунды, и их природу нельзя было понять.
Всерьез ученые занялись гамма-вспышками лишь около десяти лет назад, после запуска в космос в 1991 году Комптоновской обсерватории. Феномен гамма-вспышек был открыт практически заново. Теперь астрономы регистрировали их ежедневно: порой по три раза на дню в различных уголках Вселенной случались эти таинственные катастрофы. Их яркость была в миллиарды миллиардов раз выше, чем яркость Солнца. Что порождало их? Что было источником их энергии?
Уже в первой половине девяностых годов стало ясно, что никаких четко очерченных зон, где наблюдаются вспышки, нет. На картах, составленных учеными, источники смертоносных лучей равномерно распределялись по всей нашей Вселенной. Область их происхождения, словно облаком, окутывала мироздание. По ту сторону «облака» царил полный покой. Быть может, гамма-вспышки были «маяками», зажженными на краю мироздания, там, где кончалась даже бесконечность?
Осенью 1996 года стартовал итало-нидерландский спутник «Беппо-Сакс», оборудованный не только гамма-детекторами, но и рентгеновским телескопом. Полгода спустя в северной части созвездия Ориона он впервые сумел обнаружить космический объект, ставший источником гамма-вспышки (впрочем, всего через неделю после катастрофы этот объект был не виден).
Уже сейчас ученые могут предположить, почему в космической дали загораются эти странные «маяки». Чаще всего их связывают с нейтронными звездами, накопившими громадную энергию за счет гравитации. Возможно, эти жуткие молнии вспыхивают, когда нейтронная звезда исчезает в чреве огромной черной дыры. Проваливаясь в бездну, она бросает последний луч, удивительным заревом освещая Вселенную.
А может быть, две нейтронные звезды, неосторожно сблизившись, сливаются друг с другом, порождая плотный огненный шар, состоящий из электронно-позитронных пар и фотонов, ставших продуктом аннигиляции нейтрино и антинейтрино? Ученые так описывают механизм этого процесса. Если в огненном шаре содержится много обычной материи — не элементарных частиц, а например, газа и пыли, — то вся энергия звезды уходит на то, чтобы извергнуть эту материю. Никакого гамма-излучения не наблюдается. Если же материи очень мало, то она ускоряется почти до световой скорости. При столкновении с препятствием, например облаком газа, и возникает пресловутая гамма-вспышка. «Искры», отлетевшие от огненного шара, мчатся по просторам космоса, сея смерть и сжигая все, что ни встретится им.
Есть и другие, более спорные гипотезы. Ведь природа вспышек, несомненно, различна: эти феномены можно разделить по меньшей мере на две категории. Одни из них длятся лишь десятые доли секунды, другие — сотни секунд. Расчеты показывают, что краткие вспышки могут возникать при слиянии нейтронных звезд, а продолжительные — при взрыве звезд.
В последнее время астрономы все чаще говорят о новом классе взрывающихся звезд — о «гиперновых» звездах. Их взрывы — самые грандиозные события в космосе со времен Большого Взрыва. Они происходят, когда громадные звезды, чья масса во много раз превосходит массу нашего Солнца, израсходуют свое топливо и превратятся в черную дыру. Тогда вдоль прежней оси вращения звезды в космос устремляется громадный поток элементарных частиц — гамма-лучи.
Но и эти схемы — слияние нейтронных звезд, взрывы «гиперновых» — упрощают картину. Многие гамма-вспышки вообще ни на что не похожи, они могут резко разниться по яркости, они то повторяются, то длятся почти целый час.
Некоторые ученые полагают, что эти молнии рождаются, когда материя сталкивается с антиматерией. Возможно, где-то существуют настоящие «зеркальные миры», сложенные из антиматерии. Во всяком случае, популярная у физиков «теория струны» допускает это. Хитросплетение ее формул порождает вселенные, которые являются зеркальным отражением нашего мироздания. При встрече частиц и античастиц — а где им встречаться, как не на краю мироздания? — происходит мгновенная аннигиляция. Она сопровождается смертоносными вспышками гамма-лучей.
Израильские ученые смоделировали это событие. Выяснилось, что на Землю хлынет столько заряженных частиц, сколько достигло ее за последние сто тысяч лет. Произойдет страшное радиоактивное заражение воздуха и почвы. Доза его будет смертельной для всего живого. Уже в первый месяц погибнет половина населения планеты. Возможно, подобные вспышки в конце концов уничтожают любую космическую цивилизацию, если, конечно, они есть за пределами Земли.
Самая массовая гибель животных на нашей планете — «Пермская катастрофа», случившаяся 250 миллионов лет назад, — тоже могла быть вызвана именно этой вспышкой. Тогда вымерло большинство растений и животных, населявших Землю. По некоторым данным, жертвами странного мора стали около 96 процентов обитателей планеты. Так, с лица Земли исчезли знаменитые трилобиты. Причина этой трагедии остается до сих пор неизвестна. Неужели виной всему были гамма-лучи?
В ближайшие годы ученые лучше исследуют этот загадочный феномен. Для наблюдений за ним в космос будут запущены два новых спутника — «Swift Gamma Ray Burst Explorer» (2003 год) и «Gamma Ray Large Area Space Telescope» (2004 год).
«Когда-нибудь мы изучим гамма-вспышки так же хорошо, как и взрывы сверхновых звезд. Ведь было время, когда и эти взрывы являли для нас непостижимую тайну. Сегодня нам кажется, что мы детально поняли процессы, протекающие в недрах сверхновых. Очевидно, то же произойдет и с вспышками гамма-лучей» — считает американский астроном Марк Метцгер. Но все ли мы знаем о сверхновых звездах и не уготовила ли нам природа новый материал для размышлений?
Жизнь близ парового котла
Вероятно, космические катастрофы намного сильнее повлияли на жизнь нашей планеты, нежели мы предполагали еще пару десятилетий назад. К их числу мы вправе отнести не только падения метеоритов или столкновения с кометами, но и взрывы сверхновых звезд.
Подобное событие происходит, когда массивная звезда исчерпает все запасы своего топлива. Тогда она в считанные мгновения сжимается, и ее ядро превращается в сверхплотную нейтронную звезду или черную дыру. Внешняя оболочка звезды улетает в окружающее пространство, преодолевая десятки тысяч километров в секунду.
В момент взрыва звезда излучает столько энергии, сколько Солнце способно выработать за десять миллиардов лет. Однако это лишь видимые последствия катастрофы, то, что мы можем наблюдать в телескоп. Энергия излучения составляет всего один процент энергии, выбрасываемой во время взрыва сверхновой звезды. Кинетическая энергия, которой обладают извергнутые потоки газа, в десятки раз превышает энергию излучения. И все же львиную долю выделяемой энергии уносят с собой нейтрино, мчащиеся вдаль почти со световой скоростью.
Если массивная звезда взорвется в окрестностях Земли, то это событие оставит свой след на нашей планете. В этом нет никаких сомнений. К счастью, вероятность такого сценария очень мала. Во-первых, звезды расположены далеко друг от друга. Если мы уменьшим звезду до размеров теннисного мяча, то на всей территории России, а это почти 17 миллионов квадратных километров, найдется место лишь для ста пятидесяти — двухсот звезд-мячиков. Во-вторых, не каждая звезда взрывается в конце своего жизненного пути. Этот эффектный финал ждет лишь те из них, чья масса превышает массу нашего Солнца в восемь и более раз.
Подобные звездные гиганты встречаются гораздо реже, чем легковесы, напоминающие Солнце. Большинство из них располагается так далеко от Солнечной системы, что мы даже не замечаем их вспышек. В непосредственной близости от нас, то есть на расстоянии всего нескольких десятков световых лет (это расстояние считается критическим), взрыв сверхновой звезды наблюдается лишь раз в пару сотен миллионов лет. Вероятность этого события почти такова, как и вероятность падения на Землю астероида диаметром в добрый десяток километров. Обе эти катастрофы меняют жизнь нашей планеты самым фатальным образом, и обе случаются крайне редко.
Как ни странно, ученые долгое время почти не задумывались о том, каким образом на эволюцию жизни на нашей планете повлияли вспышки сверхновых звезд, происходившие в относительной близости от нее. Хотя еще в 1962 году немецкий палеонтолог Отто Шиндевольф предположил, что массовое вымирание всего живого на Земле, наблюдавшееся в конце пермского периода, возможно, вызвано именно взрывом сверхновой звезды вблизи Солнца. Однако другие ученые мало принимали в расчет космические катастрофы, предпочитая искать всему происходившему на планете какие-то более земные и прозаические объяснения.
Недавние исследования, проведенные немецкими учеными близ острова Питкэрн, доказали, что в обозримом историческом прошлом — около пяти миллионов лет назад — в окрестностях Солнечной системы, всего в пятидесяти — ста световых годах от нее, взорвалась сверхновая звезда, очевидно, повлиявшая на ход эволюции. В ту пору она сияла в сотни раз ярче полной Луны.
Для нас то событие особенно важно. Ведь пять — восемь миллионов лет назад в африканских тропических лесах появились на свет первые представители рода Homo. Именно тогда гоминиды — семейство, охватывающее ископаемые и современный виды человека, — отделились от понгид, или человекообразных обезьян. Около четырех с половиной миллионов лет назад появился австралопитек. Была ли эволюция высших приматов как-то связана с космическими катастрофами? Могли ли мутации организма обезьян ускорить появление человека?
Какие вообще последствия мог оказать взрыв сверхновой звезды на биосферу нашей планеты? Пока его влияние детально не анализировалось. Мы можем обрисовать лишь общую схему. Сперва на Землю обрушивается мощный поток ультрафиолетовых, рентгеновских и гамма-лучей, затем — поток быстрых частиц, в основном ядер водорода (протонов). Все это вызывает разрушение озонового слоя.
Подсчитано, что при взрыве сверхновой звезды, находящейся на расстоянии ста световых лет от Земли, количество озона в атмосфере сократится в три раза. Если же взрыв произойдет всего в десяти световых годах от Земли, то озоновый щит попросту сметет. Раны, нанесенные Земле, не изгладятся в течение многих веков. Такой ультрафиолетовый шок пагубно скажется на планктоне, населяющем моря нашей планеты. Как следствие морские организмы лишатся части своего рациона. Планктон будет поглощать все меньше углекислого газа, что приведет к нарастанию парникового эффекта. Такова цепочка последствий взрыва одной из соседних с нами звезд. Естественно, мы затронули лишь один из аспектов проблемы. Ее изучение только начинается.
Всего, по оценкам ученых, со времени зарождения жизни на нашей планете, то есть за последние три миллиарда лет, в окрестностях Солнечной системы несколько раз взрывались сверхновые звезды. Астрономы уже догадываются, где произойдет новый, опасный для нас взрыв. В созвездии Киля (лат. Carina) — его хорошо видно в Южном полушарии — угрожающе застыла звезда Эта Карины (Eta Carinae). Ее масса в сотни раз превышает массу звезды по имени Солнце. Возможно, это самая большая звезда в нашей Галактике.
В середине XIX века она была еще и самой яркой звездой на южном небосклоне.
Она неожиданно вспыхнула в канун Рождества 1837 года. «Никогда прежде, — писал британский астроном Джон Гершель, находившийся в ту пору в Южной Африке, — я не видел такого великолепия». Еще и сейчас ее светимость, как сообщает «Книга рекордов Гиннесса», в шесть с половиной миллионов раз превышает светимость нашего Солнца. Тогда же она пылала в десять раз ярче.
Однако после взрыва Эта Карины сбросила не всю свою оболочку, а лишь малую ее часть (впрочем, и та весила примерно в три раза больше, чем Солнце). «Очевидно, эта звезда напоминает громадный котел, — комментирует немецкий астроном Керстин Вайс, посвятившая ей диссертацию. — Когда давление в ее недрах нарастает, она сбрасывает немного пара». Облака газа и пыли, выброшенные в космос, заслонили от нас Эту Карины, видимую прежде невооруженным глазом. После 1843 года она исчезла из нашего поля зрения.
Однако ее газовое ядро осталось, пережив катаклизм. Как показывают снимки, сделанные космическим телескопом имени Хаббла, это ядро все еще бурлит. Через каждую пару лет ее спектр необъяснимым образом меняется. Вновь и вновь наблюдаются рентгеновские вспышки. За последние два года яркость звезды внезапно возросла в два раза. Возможно, полагает Керстин Вайс, «шельф газа и пыли, сброшенный полтора века назад, теперь вытянулся настолько, что сквозь него стала просвечивать звезда».
Однако происходящее можно считать и предвестием новой катастрофы. Ждать осталось недолго. Взрыв произойдет «самое позднее через несколько тысяч лет», добавляет Вайс. Вот тогда-то Эта Карины окончательно погибнет, но ее закат, возможно, обернется суровыми испытаниями и для нас. Ведь нас с ней разделяют «всего» каких-то восемь тысяч световых лет. После взрыва в сторону Земли устремится поток страшных космических лучей. Остатки газовой оболочки, сброшенные звездой, со временем затопят всю Солнечную систему и, может быть, по самым мрачным гипотезам, даже сдвинут планеты с их устойчивых орбит. И уж несомненно, что озоновый щит, охраняющий нас от вредных ультрафиолетовых лучей, получит ощутимые пробоины. Чем обернется это для живых организмов? Массовой гибелью? Ведь озоновый слой и так обветшал. Новыми мутациями, помогающими привыкнуть к неизбежным переменам?
Все живое на нашей планете незримо связано с космосом и потому является заложником далеких внеземных сил. Эволюция, как искусный стеклодув, заполонила планету мириадами хрустальных созданий, а космос, будто нерадивый мальчишка, прячась под личиной то сверхновой звезды, то таинственного источника гамма-лучей, швыряет очередную горсть камней в сторону хрупких фигур, иногда побивая их без счета.
Долгое время причину массовой гибели живых организмов ученые предпочитали искать лишь в земных реалиях, подозревая, например, бурную вулканическую деятельность или внезапное оледенение. Однако разве может быть на Земле несчастье, которое не космос попустил бы? Именно его силы наносят Земле не заживающие подолгу раны, и ослабленная ноосфера тысячи и миллионы лет болеет. Скудным, обезображенным остается мир после этой «инфекции», принесенной из космоса.
Трагические события с определенной периодичностью повторяются. В анналах статистики записано, сколько раз за миллиард лет Земле полагается встретиться с метеоритом, сколько присутствовать при взрыве сверхновых звезд, а сколько попасть под поток гамма-лучей. Кружась в пространстве без конца и времени без предела, Земля вновь и вновь оказывается под ударом. Сумеет ли человек пережить грядущие катастрофы? Не разделит ли он судьбу других животных, например, динозавров, исчезнувших с лица Земли по воле космических сил?
Многое зависит от того, с какой скоростью совершатся катастрофические перемены. Если процесс будет протекать постепенно, то человек как биологический вид может к ним приспособиться, пусть даже миллионы отдельных индивидов вымрут и останутся лишь носители востребованных генетических свойств. За свою историю люди сумели приспособиться к самым необычным условиям жизни. Они расселились среди вечных льдов и выжженных пустынь, в непроходимых лесах и недоступных горах. Генетический арсенал человека необычайно широк, и к тому же это единственное живое существо — первое за всю историю Земли, — которое стало вмешиваться в собственную генетику, стремясь настроить ее «в ритм эволюции». Кроме того человек — это единственное живое существо, сумевшее вырваться за пределы нашей планеты. Все это дает нам шанс уцелеть в хаосе космоса и воспринимать любые рассказы о насылаемых бедах как предостережение, а вовсе не как окончательный приговор. Воспользуемся ли мы этим шансом?
См. также:
Интернет-магазины компьютерных игр: удобство выбора и многообразие предложений
Контент-план и его создание с помощью искусственного интеллекта
Типографские услуги
